На круги своя. Повесть и рассказы - Александр Федорович Тебеньков

вперед, подхватил ее, но Верка быстро выпрямилась и, запахнув пальто, высвободилась из его рук. Не поднимая глаз, она прошла мимо Константина Петровича, мимо соседей, невольно расступившихся перед ней, и вдруг побежала вниз, к выходу, побежала со всех ног… Константин Петрович растеряно проводил ее взглядом и, повернувшись, шагнул к Петрову. Тот попятился и замолчал. Константин Петрович подошел к нему вплотную, смерил взглядом с головы до ног.

– Стрелять таких отцов надо, понял, ты, сволочь? – процедил он сквозь зубы и, сунув руки в карманы, зашагал вниз по лестнице, на ходу грубо отшвырнув плечом зазевавшуюся личность в красной полосатой пижаме.

…В первом часу ночи Константин Петрович, замерзший, обессиливший, остановил такси. Все это время он мотался по микрорайону в напрасных, как он сам прекрасно понимал, попытках разыскать Верку. Он не знал ни ее подруг, к которым она могла зайти, не знал даже, есть ли у нее хоть какие-нибудь родственники в этом городе, которые могли бы ее приютить…

По дороге домой он передумал и велел водителю ехать на железнодорожный вокзал – она могла быть там, среди людей. Но и на вокзале ее не оказалось…

Ворочаясь без сна, он в тысячный раз планировал свои действия завтра, сразу же с утра.

Верка осторожно прикрыла входную дверь и почему-то на цыпочках прошла первую комнату, заполненную булькающим храпом – не было случая, чтобы ей удавалось разбудить этих, когда они в таком состоянии.

Небо действительно очистилось, в смежной комнате от луны было светло. Вот здесь-то надо было вести себя очень тихо.

Светлый прямоугольник касался краешком широкой кровати, где уютно посапывали Васёк с Настей, сползал с нее и расстилался на полу, высвечивая разлохмаченную куклу. Верка подняла ее, осторожно положила рядом с Настей на подушку.

Настя спала на правом боку лицом к тряпичному коврику, собрав ручонки у лица. Васёк раскинулся, как всегда, и сбил ножками одеяло с себя и с Настиной спины. Верка осторожно потянула одеяло. Васёк недовольно засопел, заворочался, но, почувствовав тепло, утих, тоже повернулся на бок.

Верке очень хотелось поцеловать их, но тянуться к Насте надо было через Васька, а он тогда может проснуться. А если поцеловать только его, то тогда Настя, подумала Верка, может обидеться на нее, и она осторожно, ласково провела жесткой ладошкой сначала по щечке Васька, потом по маленькой, пушистенькой головке Насти.

– Баюшки-баю, а-а-а, – тихо, еле слышно прошептала Верка.

В кухне она смахнула тряпкой крошки со стола, прикрутила кран, но вода все равно капала. Привычно закрыла форточку, чтобы не выстуживать ночью квартиру, проверила газ. Потушив в кухне свет, прошла в ванную, задвинула щеколдочку. Помедлив, отодвинула ее, но, вспомнив, что дома Васёк и Настя, снова задвинула.

Сбросив тапочки, легко вспрыгнула на край ванны. Отвязав один конец бельевой веревки, балансируя, прошла к противоположной стене. Пальцы ловко вязали узел.

Верка сосредоточенно примерилась. Все получалось аккуратно и добросовестно, как всегда, как она привыкла. Все было, как надо. Не спеша просунула голову, выпустила поверх косички. Потом внимательно оглядела себя, одернула платье, глубоко вздохнула и, подумав, что надо было выключить свет в ванной, что ему гореть всю ночь, шагнула вперед.

Тоненький всхлип не был слышен дальше коридорчика, а дробный стук маленьких босых пяток по бетонной стене не мог пробиться сквозь храп и бормотание в большой комнате к залитой лунным светом широкой кровати у тряпичного коврика.

Да он скоро и прекратился.

В частном определении суд отметил слабую постановку в школе воспитательной работы среди родителей. Директор и заведующие учебной частью получили в районо по выговору. Классному руководителю восьмого «а» класса тов. Еремину К. П. на бюро райкома комсомола был объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку.